Огни

В 1888 г. [я] напечатал очерк «Свинья» в Гайдебуровских «Книжках Недели». В этом году я переехал волею судеб и администрации в г. Астрахань и здесь удостоился узреть воочию Н. Г. Чернышевского. Он часто заходил в редакцию «Астраханского Вестника», где я тогда работал.

— Это вы написали «Свинью»? — спросил он однажды при встрече в редакции.

Я побагровел от смущения и радости, набрал в грудь побольше воздуха и отвечал;

— Я, Николай Гаврилович!..

— Что же, и про свинью надо писать!..

— Плохо, Николай Гаврилович?..

— По-моему, не дурно… Про свинью лучше нельзя!.. Пишите, дарование есть… Темы придут…

Я стоял перед человеком, на которого молился в гимназии, и вы можете себе представить, как оглушила меня радость от этих слов Н. Г.!!

Да простится мне маленькое отступление: не могу не записать небольшого эпизода, случившегося при одной из встреч с Н. Г. Чернышевским. Зашла речь об интеллигенции и народе. Как же не спросить автора «Что делать?» — что делать теперь с народом?.. Не удержался, — спросил, и вот что сказал Н. Г. Чернышевский:

— Однажды, когда я жил в Петербурге и тоже очень желал помочь народу, поднимаюсь к себе на квартиру по лестнице, а впереди идет дворник с вязанкою дров за спиной. Вижу я, что дрова, того и гляди, развалятся. Как же не помочь?.. Вот я на ходу и давай поправлять вязанку… Рассыпались дрова-то, а дворник меня стал ругать!..